Книга Их «заказали» в кафе - Инна Тронина

Артур слабо улыбнулся, вспоминая свидание с бледненькой, стриженой под Гавроша нимфеткой в синем, сильно открытом платье. Куколка едва не загубила всю операцию. Самое главное, что в конечном счёте по её вине пострадал агент Тураева, втянутый им в рискованное дело при помощи шантажа и угроз, — Валентин Еропкин. И всё же Артур не мог долго сердиться на Ксюшу.

— Я прикидывала, откуда Ксения могла это узнать. То ли Мишка Казанцев раскололся, то ли Серёжка Вербицкий. Теперь их уже ни о чём не спросишь, а Ксения находится в институте Сербского на экспертизе. Дурку включила. — Кормилица выпростала из-под одеяла враз похудевшие руки, стиснула их на груди. — А Женя Субоч мешал группе антикваров. Кстати, в настоящее время им тем более не по нраву ваш брат Арнольд. Я предупреждаю вас потому, что не хочу ему зла. Теперь, когда нашим способом расправы уже не воспользоваться, антиквары, в частности, Крыгин, могут нанять обыкновенного киллера, чтобы посадить в это кресло своего человека. Директор фирмы «Аэросервис» должен быть для них стопроцентным верняком.

— Спасибо, Серафима Ивановна! — Слова Кормилицы, относящиеся к Нолику, Артур в протокол не внёс. — Илону Имшенник в секретарши к Субочу устроили с вашего ведома? Этим занимался Гаджиев?

— Нет, это работа антикваров, действовавших через Манилова. Окончательный диагноз Субоч узнал за сутки до того, как застрелился. Чтобы поторопить события и быстрее избавиться от Евгения, Крыгин и компания послали ему письмо. Мол, господин хороший, вы больны СПИДом, и через несколько дней об этом узнают в фирме. А немного погодя — и во всей Москве, и за границей. Видимо, это его и сразило окончательно…

— Вот какую бумагу он сжёг в пепельнице! — Артур произнёс это одними губами. — И Нолик заметил, умница… Последний вопрос, Серафима Ивановна. Прошу вас собраться с силами и ответить. Илона Имшенник и Валентина Черенкова уничтожены по вашему приказу?

— Перед девочками я никогда своей вины не искуплю, даже если сейчас подохну в мучениях. Да, пожар в Валиной квартире устроили мои ребята. Потом всё свалили на старуху-хозяйку, которая была не при чём. Пожар получился сильный, тела обгорели, и криминалисты ничего толком не поняли. То же самое произошло и с Илоной. Только решили не поджигать, чтобы не вызвать подозрений. Ни в коем случае не должна была просматриваться серия. Точно так же, как и к Валюшке, к Илоне пришла тёплая компания давно знакомых ребят, которые имели соответствующее задание. В нашей среде приказы не обсуждают.

Серафима совершенно выбилась из сил. Она лежала с закрытыми глазами, дышала тяжело, толчками, и теряла последние проблески сознания. Кормилица облегчила душу, и теперь отлетала в небытие. Надо было торопиться.

— Вы сообщили обо всех эпизодах? — дрогнувшим голосом спросил Тураев, понимая, что ведёт себя отвратительно.

С умирающим человеком, пусть даже и убийцей, так обращаться нельзя. Тем более что за дверью, в большой выстуженной горнице, сидят отец и дочь Серафимы, которым нет дела до преступлений больной. Они хотят только одного — чтобы Кормилица выжила. О том, что ей в любом случае грозит тюрьма, они даже не подозревают.

— Только о тех, где всё получилось. — Кобылянская еле расклеила спёкшиеся губы. — Были ещё попытки, но там сорвалось. На последнего, Володю, я сразу подумала, что он — подстава. Но доказательств у меня не было. И Манилов тоже не смог разоблачить его. Мага, как дурак, отправил на задание Ольгу. Ту, которая много знала. А я была за то, чтобы завязать с этим. После того, как обнаружила шест ь «жучков» в офисах и в «тачках», решила — легавые сели на хвост. Теперь понимаю, что это сделали вы, и Володя — ваш. У него была безупречная легенда. Что ж, профессионалу проиграть не стыдно. Думаю, вам хватит и этих признаний. Мне очень плохо, Артур. Боюсь, что до «Склифа» меня не довезут. Сердце не справляется, слабеет. Давайте скорее бумагу, я подпишу всё. И скажите Валерию с Магомедом, что я разрешила им отвечать на любой вопрос. Дословно пароль такой: «Пускайте весь товар на распродажу». Всё равно уже не выскочить. Нужно подчиняться обстоятельствам…

— Серафима Ивановна, вы только что сделали самое главное дело в своей жизни. Ваше раскаяние подкреплено конкретным поступком, и он вам зачтётся. Можете удержать ручку?

Артур вложил её в липкие слабые пальцы Кобылянской и по очереди подсунул листочки, положив их на какую-то толстую книгу. Потом он увидел, что это была Библия.

Спрятав исписанные листы во внутренний карман пиджака, Артур открыл дверь в горницу. Между прочим, он подумал, что на свой страх и риск снимет три копии с этого поистине бесценного документа — для Анжелы Субоч, Саши Голланда и Стёпы Старшинова. Для тех людей, которые первые пришли к нему со своими бедами. Кормилица текст не перечитывала. Артур мог написать всё, что угодно, но ей было уже всё равно.

— Что там?!

Маша молнией метнулась навстречу. Шлыкова с ней не было, равно как и его шапки с тулупом. Дед куда-то ушёл.

— Сейчас поедем в Москву. — Артур говорил уверенно, даже весело, и девочка заметно приободрилась. — Где Иван Илларионович?

— Пошёл в правление машину просить. У них всего один «рафик», на нём удобнее будет маму везти. В «Ниву» все не поместимся.

— Это верно, — согласился Тураев. — Не мешало бы привести парочку крепких мужиков. Но, думаю, дедушка и сам догадается. А носилки сделаем из простыней и брезента. У такого хорошего хозяина проблем с этим быть не должно. Можешь пока пойти к маме и побыть с ней, а я попробую по мобиле связаться с больницей. Надо, чтобы нас там уже ждали. — Тураев взял Машу за обе руки, заглянул в её мокрые глаза и сказал: — Всё будет хорошо, Марья Антоновна!

— Будет?.. — пролепетала девочка, которую впервые в жизни назвали по имени-отчеству. Потом повернулась и убежала к Серафиме.

Артур заметил, что на дворе уже смеркается. Он достал «трубу», вышел на крыльцо и набрал номер. Ещё не услышав ответа, он заметил, как вспыхнул глубокий снег под светом автомобильных фар. К воротцам подъехал облупившийся бело-жёлтый «рафик».

Микроавтобус остановился, передняя дверца открылась, и из салона выбрался взмокший, уже почти безумный Иван Илларионович Шлыков. Он отчаянно замахал Артуру обеими руками, и тот ободряюще улыбнулся, чтобы успокоить ставшего уже почти родным старика.

* * *

— Там, под Киржачём, старики говорили, что на Красотиных проклятье лежит. С каких пор так повелось, никто толком не знал. Но все в этой семье или погибали, или умирали молодыми. Удивительная красота дала фамилию роду, но счастье обходило их стороной. Римкину мать волк задрал у колодца, скальп снял. Серафима Красотина истекла кровью, а дома двухлетняя Римка оставалась с бабкой старенькой, по отцу. Таких-то справных, работящих девок никто в жёны брать не хотел. Они во все семьи несчастье приносили. Слухи ходили, что давным-давно первая девица на деревне Евдокия Красотина дьяволу душу продала. Стала ведьмой после того, как любимый обесчестил её, а в жёны взял другую. Прожила она сто лет — во злобе, во грехе…

Шлыков нахохлился, как воробей, на жёстком больничном стуле. Артур слушал, а сам думал о том, что его сейчас везде ищут. Глубокая ночь, дома телефон не отвечает, мобильник в деревне забарахлил, связываться со «Склифом» пришлось по рации. Нужно будет найти здесь аппарат и позвонить хотя бы матери, иначе она сойдёт с ума.